«…на его место, — шепотом читал он дальше, — прочат в министры князя И. В., а товарищем И. Б — а… Женщины
подняли гвалт… П. П. проиграл семьдесят тысяч… X — ие уехали за границу… Тебе скучно, вижу, что морщишься — спрашиваешь — что Софья Николаевна (начал живее читать Райский): сейчас, сейчас, я берег вести о ней pour la bonne bouch [на закуску (фр.).]…»
Мы мельницу будем строить, и как только мы объявим, что хотим запруду сделать, так все, которые живут вниз по реке,
поднимут гвалт, а мы сейчас: коммен зи гер [Идите-ка сюда (нем. kommen Sie hier).], — если хотите, чтобы плотины не было, заплатите.
Русский священник, приготовив ее к переходу в новое исповедание, совершил над нею тайну миропомазания. Католики
подняли гвалт и готовы были, если бы могли, закидать ее камнями, но ограничились в кругу своих единоверных одними насмешками и проклятиями… Никто из католической родни ее матери не приехал на нашу свадьбу, зато в русском соборе, где мы венчались, было избранное русское общество.
Неточные совпадения
— Плохо ты, верно, читал! — дерзко кричали они градоначальнику и
подняли такой
гвалт, что Грустилов испугался и рассудил, что благоразумие повелевает уступить требованиям общественного мнения.
— Ну, посуди, Лейба, друг мой, — ты умный человек: кому, как не старому хозяину, дался бы Малек-Адель в руки! Ведь он и оседлал его, и взнуздал, и попону с него снял — вон она на сене лежит!.. Просто как дома распоряжался! Ведь всякого другого, не хозяина, Малек-Адель под ноги бы смял!
Гвалт поднял бы такой, всю деревню бы переполошил! Согласен ты со мною?
Роща была запущена; в ней не существовало ни аллей, ни дорожек, и соседство ее даже было неприятно, потому что верхушки берез были усеяны вороньими и грачовыми гнездами, и эти птицы с утра до ночи
поднимали такой неслыханный
гвалт, что совершенно заглушали человеческие голоса.
Гейша присела, сказала что-то невнятное, хихикнула,
подняла пальчики, — и опять в зале поднялся неистовый
гвалт, послышались свистки, ругань.
Слышу
гвалт, шум и вопли около жандарма, которого
поднимают сторожа. Один с фонарем. Я переползаю под вагоном на противоположную сторону, взглядываю наверх и вижу, что надо мной вагон с быками, боковые двери которого заложены брусьями… Моментально, пользуясь темнотой, проползаю между брусьями в вагон, пробираюсь между быков — их оказалось в вагоне только пять — в задний угол вагона, забираю у них сено, снимаю пальто, посыпаю на него сено и, так замаскировавшись, ложусь на пол в углу…
Сторож пробовал их устранить, но они
подняли такой оглушительный
гвалт, что он только махнул рукой и оставил баб в покое.
— Это была шутка, я нарочно хотела попытать мою глупенькую Устю, хотела узнать, что она скажет на такое вовсе не похожее на меня письмо; а они, сумасшедшие,
подняли такой
гвалт и тревогу! — говорила Юлинька, весело смеясь в лицо Долинскому.
Маришка ничего не ответила и продолжала стоять на том же месте, как пень. Когда доска была вытащена из воды, оказалось, что снизу к ней была привязана медная штыка. Очевидно, это была работа Маришки: все улики были против нее. Порша
поднял такой
гвалт, что народ сбежался с берегу, как на пожар.
— Ах, бесстыдник! Ах, бессовестный! — запищали все комары разом и
подняли ужасный
гвалт. — Пятьсот комаров задавил, сто комаров проглотил и сам спит как ни в чем не бывало…
Весть, что еврейская просьба об освобождении их от рекрутства не выиграла, стрелою пролетела по пантофлевой почте во все места их оседлости. Тут сразу же и по городам, и по местечкам поднялся ужасный
гвалт и вой. Жиды кричали громко, а жидовки еще громче. Все всполошились и заметались как угорелые. Совсем потеряли головы и не знали, что делать. Даже не знали, какому богу молиться, которому жаловаться. До того дошло, что к покойному императору Александру Павловичу руки вверх все
поднимали и вопили на небо...
Он вспыхнул,
поднял в доме
гвалт, привел полицию и формально обвинил хозяйку дома в жестоком обращении с прислугой.
— Действительно, душка, шум; целый
гвалт подымают. Да еще над твоей спальней. Не послать ли спросить.
— О чем же, собственно, в газетах
гвалт подняли? — спросил он строже и даже нахмурился.
Я такой
гвалт и содом
подыму, что сам черт ничего не разберет.
Сами, чай, знаете, сколько мне стоило содержание театра: жалованье платила баснословное, десятки, какой, сотни тысяч переплатила, а тут перед катастрофой недостало трех, четырех тысяч, ну, я уплату и приостановила, актеры
гвалт подняли, но с ними с одними я бы справилась, уломала бы.